Утренние мысли о переводе, о себе и о профессии

Сегодня размышляю о том, какой же из меня переводчик. Наткнулась в интернете на статью, где цитируются слова двух авторитетных переводчиков. Там сказано, что «Виктор Михайлович Суходрев считает, что «перевести можно все». Когда переводчиком во время перевода не найдено адекватное слово — это проблема не языка, а самого переводчика».
Да-да, я тоже так считаю. Перевести можно практически все. Вопрос только в упорстве и навыке поиска. И в правильном установлении уровня адекватности и эквивалентности для нужд конкретного текста.
Вспоминаю разные забавные случаи из моей практики.
Однажды прислали на перевод от клиента, которому я обычно перевожу уставы и договора, сканированную записку, с просьбой перевести как можно скорее за любые деньги, какие попрошу. Эта записка была просто восторг души. Текст написан корявыми буквами ребенка, вроде по-гречески, но при этом настолько неграмотно, что просто «туши свет». С большим трудом я продралась сквозь завесу грамматических и орфографических ошибок. Содержание захватывало дух. Сюжет для новой «повести печальнее на свете». Некий пылкий юноша (предположительно полуграмотный работяга, живущий в греческой среде) призывает свою возлюбленную слиться в пламенном экстазе… Остается только дофантазировать, кому и зачем понадобилось переводить эти записки… Тут может быть и ревнивый муж, и строгий отец…
Вообще, курьезных случаев с рукописным текстом в моей практике немало. Никогда не забуду перевод одного медицинского документа — направления на операцию. Всем известно, какой у врачей почерк. А уж у греческих служителей Гиппократа — это просто подчас взбесившаяся кардиограмма. Диагноз у пациента был неутешительный — torsio, так сказать, testis. Перекрут. Но вот по почерку врача не разобрать, правого или левого. А ведь дело серьезное, человеку же нужно одно отрезать. Я переводчик ответственный, случай не тот, чтобы просто написать в переводе /неразборчиво/ и сами решайте. Нашла координаты врача, позвонила. Спросила. А врач-то не только пишет «кардиограммами», он и ни одного звука нормально не произносит. С большим трудом добилась таки от него, какое testis он предписывал отрезать…

Постойте, но ведь и следующая цитата из статьи тоже верна. «Переводчик Виктор Петрович Голышев полагает, что «перевода вообще не может быть». Есть только переложение смысла из одной национальной культуры на другую – не больше и не меньше. Именно поэтому он заявил в интервью: «Перевод — занятие вторичное, это отраженный свет. Паршивую книгу хорошо перевести нельзя, и на оценке перевода всегда сказывается оценка оригинала»». Да, и здесь я согласна на 100% в том, что оценка переводчика сильно зависит от качества оригинала. Это вообще большая беда для переводчика, когда текст оригинала ужасен. Когда плохо построены фразы, когда смысл улавливается с трудом. Когда приходится не переводить, а интерпретировать. В таких случаях чувствуешь себя, словно идешь по минному полю. В каждой фразе — ловушка. Ведь читатель не всегда может сравнить текст оригинала и перевода, чтобы оценить работу именно переводчика. Для него переводчик и автор практически тождественны. Лучше конечно вообще за такие тексты не браться. А если выхода нет? Сидишь, ломаешь голову, ищешь что-то хорошее, предлагаешь подходы, добиваешься доступа к «телу» автора, чтобы обсудить возможные варианты, уточнить. Но не теряешь надежды.
Сколько раз бывало, что оказываешься словно в тупике. На заре моей переводческой карьеры как-то довелось работать над переводом одной книги. Книга нужна была не для печати, а как справочный материал. Срок — «шикарный», около 400 страниц на 40 дней (ха-ха-ха). Меня спросили: «Вы с итальянского переводите?». Да. Перевожу. Но как выяснилось, чудо-автор книги не разделяет современный итальянский, средневековую латынь нотариальных актов, флорентийский диалект эпохи Возрождения и еще пару диалектов современной Италии. В понимании автора, читатель это все должен запросто понимать и ссылок с переводом на современный нормативный итальянский давать не нужно. Угу. Так что за сорок дней я открыла для себя много нового. Но опыт-то был бесценный. Я не жалею о нечеловеческих усилиях, которые пришлось приложить. Сколько пришлось прочитать дополнительных статей, книг, сколько новых словарей открыть для себя…
Что же получается, оба утверждения коллег верны? Для меня, да. Пока я не «наработалась» досыта, пока мне интересно добиваться хорошего результата даже в сложных случаях, искать ответы, решения, подходы. Пока я верю, что любой текст имеет право существовать и может быть переведен на любой язык. Что профессиональный подход — это обоснованное маневрирование между различными уровнями адекватности и эквивалентности. Это работа с многоязычными словарями, толковыми словарями, с контекстами, с живыми носителями языка, постоянное повышение квалификации в целом. Это в каждом случае практически детективное расследование для установления единственно правильного варианта. Люблю свою работу…